Выносливость: 3 – 100%
Маневренность: 5
БТВЦ: 3
Орудие войны: максимальный урон дальнобойного вооружения - 4. Ближнего боя - 2. Выстрелов/ударов за атаку - 1.
Доп.модули: отсутствуют.

Хто ти є? - Ти взяла моє життя
І не віддала.
Хто ти є? - Ти випила мою кров
І п'яною впала.
Твої очі, кличуть, хочуть мене
Ведуть за собою.
Хто ти є? Й ким би не була ти:
Я не здамся без бою!
Океан Ельзи - Я не здамся без бою.

- Ты хочешь увидеть моих демонов? Правда, хочешь? Ладно… – она наклоняет голову вбок, нервно дернув прядь каштановых вьющихся волос. Изначально мягкие плавные черты округлого лица вдруг становятся резкими, до отвратительного четкими. Будто она сняла какие-то запоры со своего внутреннего «я» и сейчас это безумное и жестокое создание заставляет её едва уловимо меняться. Проступают желваки, губы растягиваются в нетипичной, если судить по лицу, и непривычной ухмылке. В глазах мелькает странный проблеск, теперь на дне черных зрачков не затаенное теплое любопытство, а безжалостное мрачное знание. Знание того, что эта перемена ненадолго, что спустя какое-то время запоры вернуться на клетку и зверю придется убраться. До поры до времени. Её не узнать. Пожалуй, встреться она такая на улице – он бы подумал, что столкнулся с кем-то другим. Похожим, но все-таки другим. Подавив нервную дрожь и желание закурить, словно невзначай поправил лежащий на столе диктофон и задал первый вопрос:

- Как давно вы обнаружили, что способны менять личность, уважаемая Милорада Становски? – к той, другой лучше обращаться менее фамильярно… он ведь знает, на что она способна без сдерживающего фактора в лице Милы…
- Тебя интересует точное время? Или сама способность? – она щурит глаза, словно смотрит сквозь прицел винтовки.
- И то, и другое, - он соединяет кончики пальцев в жесте киношного злодея, и сидящая напротив молодая женщина улыбается. Нехорошо так, будто видит его насквозь.

- У страха свой особенный запах, милый мой, - её голос звучит вкрадчиво и с тем маняще, эдакий демон, предлагающий сделку со смертельным исходом. – Ты знал это? – и он чувствует потустороннюю жуть, продирающую до самого нутра. – Впрочем, не в нём дело. Надеюсь, мне удастся дотерпеть до конца нашей беседы и не попробовать твой страх на вкус, - звучит почти как угроза…
Она достает длинную и тонкую нефритовую трубку, покрытую причудливой резьбой на китайский манер. Достает изящную коробочку из потемневшего серебра, инкрустированную черным, словно глаза восточной красавицы, агатом и коробок спичек. Не торопясь набивает и раскуривает трубку. И в её зрачках отсветами адского пламени отражается тлеющий уголек.

- Мила не любит курить. А мне так редко удается пользоваться телом, что я просто не упускаю возможности слегка её побесить, - поясняет так спокойно и привычно, словно речь шла о покупке новой сумочки, а не о смене личности. Джейсон кивает и старается не отрывать взгляда от диктофона, записывающего происходящее. Пожалуй, сейчас он даже завидовал лежащей на столе машинке – бездушной, бесстрастной и безразличной.

- Впервые это случилось, когда Миле было одиннадцать, - стук трубки о ребро прозрачной простенькой пепельницы звучит подобно удару в гонг. – Ты знаешь, что такое смерть близкого человека? Представляешь, как это – видеть смерть, касаться её и знать, что уже всё, поздно что-то делать? – дожидается ответного кивка и продолжает. – Эпилептический припадок. Милорада увидела смерть собственной бабушки. Вернее, нашла её ещё не успевшее остыть тело. Наверняка именно этот шок спровоцировал разделение. Появилась я, - она неторопливо набила трубку вновь, пододвигая миниатюрную чашку с крепким кофе. – Тогда я поняла, что Мила нуждается в защите. Пришлось усыпить её ненадолго, чтоб она не сошла с ума, - она хрипловато засмеялась-закашлялась, прикрыв глаза.
- Но в дальнейшем такие рецидивы не случались? – поспешно подал голос Джейсон, пытаясь понять как такое вообще возможно. Раду открыла глаза, хмыкнув.

- Разумеется, случались. Мила крайне ранимое создание, верящее в добро, свет и в, как ни странно, людей, - ему почудилась издевательская насмешка. – Каждый раз я выхожу, чтоб прикрыть это дитя и не дать ей совершить ошибку, граничащую с идиотизмом. Взамен она позволяет мне время от времени прошвырнуться по миру, понимаешь?

- А почему именно Раду? Почему вы разделили своё имя так? – усилием воли он заставил голос не дрожать. Но, похоже, его усилия не остались незамеченными – ноздри сидящей перед ним девушки дрогнули, втягивая воздух. Шевельнулись уши, словно пытаясь уловить какой-то неслышимый ему самому звук. Хотя, Джейсон подозревал, что она попросту слышала биение его сердца.
- Неужели ты сам не догадываешься, милый мой? – кривая, полубезумная улыбка коснулась губ, обретших яркость и чувственность. – Вот скажи, неужели не знаешь, что некогда «мила» значило «милая»? А в украинском до сих пор значит. Раду же… звучит жестче, сильнее. Нам подходит, не считаешь, нет? – легкий поворот головы – и то же ощущение бессильной жертвы на крючке. Студент-пятикурсник кафедры журналистики снова пожалел, что согласился встретиться с Милорадой и расспросить её о жизни её двух ипостасей, о том, как они уживаются друг с другом в таком ограниченном пространств, как одно тело. Пусть и обещал проект оказаться в высшей степени интересным.

- А что дальше? Как прошло становление? Ваше, Милы? – он не отказал себе в удовольствии и достал сигареты, прикуривая. Нет, совершенно невозможно оставаться спокойным в присутствии этой… этого…
Нервно выдохнув дым, перевел требовательный взгляд на сидящую напротив особу.
- А как проходит становление ребенка? От грудничка и до взрослой развитой личности? – она наконец ответила. Над чашей её трубки вилась тоненькая струйка отдающего зеленью дыма. На миг Джейсона кольнуло любопытство – что же она курит? Но, наверное, некоторые вопросы лучше не задавать…
- Неужели вы развивались так медленно? – покачал головой он недоверчиво.
- Нет, конечно. Мы развивались очень быстро. Пожалуй, в два раза быстрее, нежели обычные дети, разделив обязанности. Как, впрочем, разделяем их и сейчас.

Она грациозно пожала плечами, как никогда напоминая большую кошку, вроде бы лениво развалившуюся в кресле. И в тоже время – готовую к смертельному прыжку.
- Когда в тебе две личности – ты воспринимаешь информацию как бы с двух сторон. Анализируешь, размышляешь по-разному и куда быстрее. Иногда, наивность Милы позволяет мне увидеть ситуацию в ином свете. Понять лучше. Это касается и её тоже. Но… - тонкая ухмылка. – Понимаешь, людям куда приятнее видеть мягкую и тихую девочку, чем меня. Поэтому, большую часть времени я пребываю лишь на положении внутреннего голоса. Вот так вот, милый мой.

Парня невольно передернуло. Насколько приятней было общаться с Милой, настолько же его нервировала Раду. А того, что он собрал об их занятиях и предпочтениях, вообще хватило бы на несколько томиков сравнительного психоанализа.
- А в каких ситуациях выходите вы? – тихо спросил он, чуть побаиваясь ответа. Впрочем, профессиональный азарт быстро победил страх.
- Милый мой, ты дурак? – это прозвучало вдвойне обидно, благодаря мягкому, вкрадчивому тону. – Я тебя в это разве только носом не ткнула, - подметив в глазах собеседника непонимание, раздраженно фыркнула:

- Какие люди всё-таки бывают идиоты. Не понимаю, почему в вас настолько верит Мила? – и картинно закатила глаза, всем своим видом выражая презрение человечнству в целом и частностях.
- А разве вы не принадлежите роду людскому? – парень постарался не обидеться на крайне резкое обращение, всё-таки Мила предупреждала, что Раду может быть крайне неприятной в общении. Агрессивная социопатка – такую характеристику выдала милая и спокойная девушка, полчаса назад сидевшая перед ним.

- Я не отношу себя к вашему виду, - она наклонила голову вперед, глянув на Джейсона из-подо лба. – Слишком уж быстро ломаетесь. Хотя, есть экземпляры, заслуживающие более пристального внимания, безусловно. Но вы все такие невнимательные… - ещё один сокрушенный вздох, будто она в который раз разочаровалась в собеседнике и в окружающем мире. Но что-то в этом «разочаровании» было насквозь фальшивое.

- Вы выходите только в критические для вашего симбионта моменты, верно? – он всё же вспомнил, даже не особо напрягаясь. Одобрительная ухмылка скользнула по губам собеседницы.
- Наконец-то ты изволил попользоваться собственным мозгом. Браво, милый мой, я в восхищении, - нотки едкого сарказма, острые, словно лезвия. – А ещё, когда мне хочется прогуляться. Но это я тоже уже говорила. Так что не задавай больше глупых вопросов, а то мне станет совсем скучно, - она напоказ зевнула, прикрывая рот узкой ладонью.

- Как вы относитесь к любви? – Джейсон стряхнул пепел в пепельницу и, скрывая нервную дрожь, затянулся.
- Забавная игра. Я оцениваю не только слова человека, который клянется в оной, но и его действия и способность обеспечить Миле необходимое.
- А вы не нуждаетесь в любви?

- Я? – искреннее, неподдельное удивление. – А зачем мне ваша так называемая любовь? – Раду выбила из трубки остатки табака и коснулась кружечки с кофе, делая микроскопический глоток. – Я не нуждаюсь в гормональных всплесках. Это слишком… примитивно. Инстинкт, ведущий человека в стаю. Или в стадо, - хмыкнула равнодушно.

- А что вам нравится? – он сглотнул комок, образовавшийся в глотке, после её слов и почему-то вспомнил Милу. Мила улыбалась искренне и чисто, как ангел, рассказывая о любви и о том, что она помогает преодолевать. Но эта… похоже эта не была способна чувствовать что-то, кроме какой-то иррациональной привязанности к своему симбионту.
- Мне нравятся удовольствия, - Раду облизнула губы кончиком языка. Чувственно, на той тонкой грани наполненной крайней степенью эротики. Ещё немного и этот жест выглядел бы, как у шлюхи, пытающейся заманить клиента, но… что-то неуловимое не давало скатиться в это ощущение.

- Это тело, мой милый, создано для ласки и для боли, создано для того, чтоб скользить по грани, ощущать всё, что может дать жизнь. Или ты не согласен? – она наклонила голову вбок, глядя игриво. – И я пользуюсь им по прямому назначению.
- А Мила знает об этом? – попытался подловить её. Но легче было бы поймать дым…
- Разумеется. Не одобряет, конечно, но как можно что-то скрыть от того, кто у тебя вот здесь? – постучала кончиком пальца себя по лбу. И он в который раз ощутил себя идиотом. – Впрочем, мой опыт позволяет ей писать лучше и больше. Так что и это вполне полезно для нас обеих.

Снова долгая пауза. Раду наслаждается кофе. Она ничуть не похожа на растерянную и чуть неуклюжую девчушку, пришедшую на встречу. Её движения плавные и ленивые, исполненные какого-то гордого, уверенного в себе завораживающего достоинства.
- Но как тогда… она разве не чувствует себя опороченной? – растерянно поинтересовался, запивая вяжущий привкус, оставшийся на языке от сигареты, «Колой».

- А должна? Мы всё-таки разные. Но вполне взрослые, чтоб нести ответственность за свои поступки, милый мой. Каждая по-своему, - отставив опустевшую чашечку, Раду снова взялась за трубку. – Закажи мне кофе, - мурлыкнула, глядя на него. И Джейсон, как послушный болванчик поднялся, подходя к барной стойке и заказывая ещё порцию ароматной арабики. Вернувшись, он заметил насмешку в темных глазах.
- Видишь, подчиняться мне не так уж и трудно, верно?

- Это всего лишь потому, что вы даете мне интервью, Раду, - попытался он сохранить достоинство, опускаясь на удобное мягкое кресло дорогого кафе, где была назначена встреча. Назначена им же самим.
- О да… замечательное оправдание, милый мой, - она покивала головой, словно преподаватель, в который раз, выслушивающий от своего нерадивого студента глупое и порядком надоевшее извинение. – Я уверена, что ты не отказался бы провести со мной не только интервью…

Джейсон побледнел, а потом кровь резко прилила к его щекам. Она глядела в самую суть. Да, не отказался бы. Но только не с Раду, не с этой жестокой и хищной стервой, разглядывающей его как пищу.

- Не отказался бы, - старается говорить он спокойно. – Но не с тобой, а с Милой.
- Ты уверен? – она закидывает ногу на ногу. Грациозно, плавно. Так, будто на ней самое меньшее костюм за пару тысяч долларов, а не простенькие джинсы и обычная клетчатая рубашка. Мужская, при чем.
- Она куда как более консервативна в этом, - медленное движение плечами и рубашка расходится, на долю секунды обнажая краешек тонкого кружевного бюстгальтера. Парень нервно дергает щекой.

- Уверен.
- На-адо же. Предпочитаешь святых, - хмыкнула и подняла трубку.
- А почему вы одеты так? – стараясь перевести тему, он кивает на образ, явно не вяжущийся с поведением. Словно действительно кто-то чужой натянул на себя чью-то шкуру, а манеры-то остались свои…

- Потому что моя драгоценная Мила предпочитает то, что проще и не слишком выделяет её из толпы. Вообще-то, она в чем-то даже права. Ведь сюда она шла к тебе, Джейсон, - впервые за всё время странной беседы Раду называет его по имени. – А ты так бессовестно заставил её будить меня, - хитро-оценивающий прищур и очередная усмешка. Он чувствует себя почти виноватым…
- Тогда последний вопрос, Раду, - он ежится под этим взглядом, пытаясь сделать вид, будто ему всё равно. – Зачем вы убиваете за деньги?

- О… - она поднимается и нажимает кнопку, выключая диктофон. – Ты и это откопал, милый мой, - нотки одобрения. Официант ненадолго прерывает беседу, ставя на стол чашечку с кофе и забирая опустевшую. Подождав, пока он уберется на достаточное расстояние, обходит стол и садиться на колени опешившего Джейсона.

- Потому что власть над чужой жизнью – наибольшее удовольствие, милый мой Джейсон, - касание чего-то острого заставляет его нервно вздрогнуть. – Тому, кто хотя бы раз попробовал этот наркотик – уже никогда от него не отказаться, - вкрадчивый шепот и горячее дыхание возле уха, почти обжигающее кожу. – Не волнуйся, Мила хочет, чтоб ты остался жив, потому я тебя не трону, - она прикусывает мочку его уха, несильно царапнув бок этим самым, острым и холодным. Будущий журналист не знал, что именно она прячет – нож ли, кинжал или просто заточку, но будоражащее прикосновение исчезло, а Раду соскользнула с его колен, возвращаясь к своему креслу.

- По крайней мере, пока последний вопрос и ответ на него останется между нами, - подняла чашечку с кофе, грея кончики пальцев. – Надеюсь, ты это понял?
Он ошарашенно кивнул, ощущая, как липнет к кровоточащей царапине бордовая рубашка.
- Хорошо. Тогда, мне, пожалуй, пора, - хмыкнула она, поднимаясь и пряча в небольшой кожаный рюкзак трубку, табакерку и спички, подталкивая диктофон к нему. – Если захочешь позвонить Миле после этого – её номер у тебя есть, - и уходит, оставляя недопитый кофе и терпковато-пряный запах то ли духов, то ли табака…

Спустя два дня.

«Мила, давай встретимся? Ты и я. Джейсон» - парень нажал «отправить» и спрятал мобильник в карман. Да, это было чистым безумием, возможно со смертельным исходом, но… ему и вправду хотелось видеть эту девушку, даже зная, какого демона таит её душа…
Мобильник завибрировал и пискнул. Он достал и открыл входящие.
«Я согласна, - гласило ответное послание. – В пятницу, в «Шоколаднице», около семи, ладно? Мила».
Джейсон улыбнулся. Может, ему удастся усыпить её демона навечно…
«Ладно. Буду ждать»